Одиночные посетители – бабушка с внуком. Мальчик в восторге от увиденных громадных караульных бот немецких часовых. Правда, их внешний вид его немного озадачил, и наш юный друг спрашивает бабушку: «Бабуль, а они что, стиляги были, немцы?»
Экскурсовод читает строки Габдуллы Тукая, классика татарской литературы, о персонаже татарского эпоса – лешем по имени Шурале: «„Джинн, разбойник или призрак, этот скрюченный урод? До чего он безобразен! Поневоле страх берет!“ Это о ком»? Мальчик из середины группы тут же выпаливает: «Это же Шрек!»
Не зря мы с коллегами полушутя-полусерьезно называем себя кандидатами околовсяческих наук.
При входе во двор мечети их встречает дворник со словами: «Сыз музейдан мэ?» («Вы из музея?») Наталья, не понимающая татарский, обращается к коллеге: «Что говорит? Музейные дамы, да?» С тех пор мы все – музейные дамы!
Можно сказать, что наши основные посетители – это дети и китайцы. Китайцы очень удивляются, кстати, видя детей, и тут же начинают их фотографировать. Они говорят, что у них дети в музеи не ходят и осматривают экспозиции только онлайн.
Вход пенсионера в воротца оказался не самым ужасным эпизодом этой истории. Страшнее стало желание этого энергичного и уверенного в себе человека починить экспонат. Пенсионер (в прошлом, как оказалось, школьный учитель труда) достал швейцарский многофункциональный нож, являвшийся в те времена большой редкостью в наших широтах, и заверил туристов: «Я сейчас все сделаю. Там только шурупчик закрутить надо».
Экскурсоводша храбро встала между пенсионером и воротцами, умоляя не ремонтировать музейную гордость. Следует заметить, что мужчину с «золотыми руками» в принципе трудно лишить удовольствия заняться починкой чего-либо, а если он еще к тому же чувствует себя виновником поломки, то… В общем, поскольку охранников в те времена в музеях не было, спасать экспонат от ремонта сбежались все смотрительницы музея во главе с директоршей.
Гранитная ответственность, кристальная честность и умение признавать свою вину, пусть даже неумышленную, – характерные черты настоящего советского интеллигента
Вторую историю, более печальную, мне рассказывал мой супруг (Иван Петрович Саутов – директор ГМЗ «Царское Село» с 1987 по 2008 г. – Ред.). Однажды он шел мимо наших Золотых ворот и увидел, что они буквально увешаны школьниками. А ведь на воротах очень хрупкие позолоченные накладные детали! Кто-то из ребят уже пытался их отломить. Муж подошел к учительнице, которая молча стояла рядом с детьми и сказал:
– Что же вы смотрите, они ведь ворота ломают!
На что учительница невозмутимо ответила:
– Ну так должны же дети что-то увезти с собой – на память…
Я человек православный, но к мистике отношусь с уважением. А шаманизм – это вообще очень и очень серьезно. Когда у нас проходят выставки из Якутии, сотрудники местных музеев привозят с собой кору какого-то дерева и жгут ее перед открытием, отгоняют злых духов. Мы относимся к этому с пониманием.
Интересная история связана и с портретом Емельяна Пугачева, долгое время украшавшим старую экспозицию Исторического музея. Портрет атамана, по легенде написанный на обороте холста, был выполнен поверх портрета Екатерины II. Поскольку Пугачев выдавал себя за императора Петра III, законную власть которого узурпировала Екатерина, в этом была определенная пропагандистская логика.
На частично расчищенном холсте из-под верхнего слоя живописи действительно проступало изображение дамы: над мрачной физиономией самозванца виднелась часть женской головки, а фигура была одета с одной стороны в мужской плащ, с другой – в белое платье с голубой орденской лентой. Решили провести технико-технологические исследования и выяснили, что и дама – никакая не Екатерина, а, вероятно, одна из ее фрейлин, и Пугачев – не Пугачев! Нет, персонаж, конечно же, изображает Пугачева, но написан он гораздо позже – в конце XIX века, возможно, специально к столетнему юбилею Пугачевского мятежа.